Со временем у Лайнера выработалась своя профессиональная технология. Старался глубоко вникать в организацию расследования, лично выезжать на место преступления. В этом – одно из объяснений, почему, например, в городе Александрове в бытность его прокурором почти все убийства были раскрыты. 

Потихоньку Лайнера стали направлять на раскрытие громких дел. Как-то он был направлен для координации в Кабардино-Балкарии действий работников КГБ и прокуратуры. Там за одну ночь накрыли в самом центре города, на химическом предприятии, подпольный цех. Изъяли колоссальные деньги, ценности.

От прокурора часто зависит дальнейшая судьба человека. В бытность прокурором города Александрова к нему на прием пришел посетитель, лет сорока, на костылях, без ноги. Лайнера предупредили, что это неоднократно судимый, которого все местные знают.

- Гражданин прокурор! Пять месяцев назад я вернулся из лагеря. Сидел за убийство председателя колхоза. Я его действительно убил из малокалиберки. Он меня преследовал на почве ревности и довел до того, что я решился на это. 

Считаю, что на десять лет меня осудили несправедливо. Бежал из лагеря. Поймали. Еще раз осудили, направили в рудник в Челябинской области. Там получил гангрену ноги. Ее ампутировали. Приехал сюда. Женился на женщине с ребенком. Живем на зарплату жены-бухгалтера. Гангрена угрожает и оставшейся ноге. Неужели мне не могут дать хоть какую-нибудь пенсию? Куда не обращался, отовсюду гонят.

Стало жалко человека. Почувствовал во всем этом какую-то несправедливость. Пошел к председателю райисполкома. Рассказал эту историю.

- Надо помочь. Нельзя так поступать.

Райисполком специальным решением установил этому человеку минимальную пенсию.

В творческой лаборатории Лайнера выкристаллизовались следующие принципы: объективная оценка всего, что делаешь; до конца отрабатывать все версии расследуемого преступления; никакие мелочи не оставлять без внимания.

Жизнь прокурора опасная, трудная, похожа на службу военного. Все время – на чемоданах. Постоянно какие-то задания, проблемы, стрессовые ситуации. А как семья?

- Вся моя жизнь – это работа, - говорит Григорий Рувимович. – Мои два сына правильно упрекают меня за то, что воспитанием детей не занимался. Уходил на службу, когда все спали. Возвращался – то же самое. Занималась воспитанием жена. Но оба сына получили высшее образование. Один – сосудистый хирург, кандидат наук. Другой – инженер. 

Я редко ходил в театр. Мало общался с друзьями. Я работал. Мы ничего не требовали, просто работали. При этом кропотливо, скрупулезно подбирали кадры. Многие из них сейчас занимают руководящие должности в Москве и в центральном аппарате.

На фронте и офицеры, и рядовые были равными перед атакой, перед смертью. У офицера было лишь одно преимущество – первым подняться навстречу пуле. Офицеру Лайнеру приходилось это делать. Лайнер остался верен фронтовому принципу и на прокурорской работе. Так уж сложилась его судьба и профессионала, и человека.